бы руль, не лопнул бы штуртрос. В минуту небольшого
затишья матросы шутили:
—1 Какие могут быть грехи за нашим братом?
—* Да, все смоем в соленой купели.
ЛутаТини,
нисколько не сердился на них. Все они были
славные ребята. Сейчас, перед лицом ревущей смерти,
им нельзя было не стоять друг за друга. Каждая пара рук,
во-время пущенная в дело, могла спасти от гибели все
судно.
'
Работая, он робко оглядывался. Какая неожиданная
перемена произошла в его жизни! На берегу он привык
к медлительным движениям, к задушевным молитвам, к
слаДчайшему пению под звуки органа. Вся его деятель
ность протекала тихо и безмятежно, как ручей по ров
ному руслу, и была направлена к тому, чтобы творить
дела[ милосердия. Но кому это нужно было здесь, где
все крутом кипело и бесновалось? Бесформенные пласты
туч, извиваясь, загромоздили все небо, словно там про
рвались чудовищные цилиндры, со свистом и ревом вы
брасывая бесконечные клубы пара. Во мраке, клокоча
пенными гребнями, зыбилась поверхность океана, разво
роченная на десятки футов глубины. Иногда сила ветра
слабела, словно ураган хотел дать людям возможность
хоть немножко отдохнуть, опомниться, притти в себя.
Тогда можно было видеть, как бесчисленные валы, потря
сая истерзанными вершинами, катились стройными ря
дами. Потом, внося хаос и неразбериху, снова обруши
вались шквалы, еще более свирепые и сокрушительные.
Ветер как будто падал сверху вниз, комкая тучи, сни
жая их до клотиков мачт. С другой стороны, словно
рожденные распоротой утробой океана, внезапно возни
кали вихри, буйно кружились, дробя волны, поднимая
столбы брызг и клочья пены. Лутаітини неестественно
пучил глаза, мокрый, усталый, придавленный ужасом.
Сколько раз его накрывала волна, сбивая с ног, кружа
*
