СОЛЕНАЯ КУПЕЛЬ
117
Казалось, что на земле все в порядке, все прекрасно.
Правда, резала глаза бедность людей, их преступления...
Я был призван дать облегчение своей пастве, отвратить
ее от зла. Я даже мирился с войной и выдумывал для
нее какие-то оправдания. А теперь, когда я спустился
в низины жизни, когда на себе испытал страшный физи
ческий труд, издевательства и унижение, когда глубже
заглянул в человеческое сердце,—все во мне переверну
лось. Сколько же несуразной наивности во мне было!
С тех пор, как пришлось оставить берега Ла-Платы, я
много передумал. У меня явилось какое-то чувство мести
к самому себе, к своему прошлому. Я, как жестокий са
дист, растерзал свою собственную душу...
Голос у Лутатини задрожал, лицо болезненно передер
нулось.
— Впрочем, не будем говорить об этом. Меня беспо
коит мысль о подводных лодках...
Викмонд, глядя на него холодными серыми глазами,
улыбнулся и тихо промолвил:
— Да, кораблям много приходится терпеть бедствий
от субмарин. Но нам нет основания бояться их: «Орион»
защищен нейтральным флагом.
Лутатини даже вскричал, выбросив вперед руки:
— А трюмы полны контрабандного груза! Об этом
говорят все матросы. И я, католический священник, при
нимаю участие в этом преступлении.
Оба некоторое время молчали.
— Все бы ничего, сеньор Лутатини, но одно обстоя
тельство меня волнует. Вам, вероятно, известно, что
у нас, в Аргентине, всюду шныряют немецкие шпионы.
Возможно, что они пронюхали, чем нагружен наш паро
ход и куда он держит курс. Их прямая обязанность со
общить об этом куда следует. Если немецкие субмарины
получат о нас такие сведения, то уже, конечно, от них
нечего ждать пощады.
