ПОРЧЕНЫЙ
69
губы шевелились. По временам плечи ее мелко вздраги
вали, она осеняла грудь крестным знаменем и, делая
долгие земные поклоны, двигала губами, то втягивая, то
оттопыривая их.
Петра охватило чувство отвращения и ненависти. Он
видел, что бабы смотрят на жену его с обидной жалостью.
Вспомнилась Роза из „Хрустального Зала". Не будь
жены, этой деревенской бабы, растрепанной, плачущей
при всем народе, он привез бы ее с собой и уди
вил бы публику. Сам исправник позавидовал бы ему.
А эта...
— Осрамила, сволочь, на все село! — мысленно крик
нул он и, расталкивая всех, быстро вышел из церкви. —
Это —не жена, это ... стыд! —Я — кто? Нет, она меня
не может понять... ворона дохлаяI
Когда Матрена вернулась домой, Петр, заложив руки
назад, прохаживался по избе. Он остановился и, насупив
шись, уставился тупым взглядом на жену, пока она сни
мала шляпу и жакетку.
— Ты исполнила мое приказанье, а ? — подойдя к ней.
спросил он негодующий и страшный.
Она помертвела.
— Я ... я . . . т а к ... так... точно...
Петр придвинулся к ней вплотную и, подставив свое
лицо к ее лицу, сердито зашевелил бровями. Он молча
до\го рассматривал жену, обдавая ее запахом перегоре
лой водки. Щеки его подергивались, глаза помутнели.
Оскалив зубы и сжав кулаки, он прохрипел:
— Брешешь, сука! Я сам был в церкви!.. Съем, жи
вую съем!..
Матрене показалось, что теперь он, действительно,
съест ее живую. Страх ударил в сердце, и оно, вздрог
нув, точно оборвалось и замерло. Тьма тяжелая и мутна*
