Марсовой Семен посмотрел на синевшее вдали море и грустно потупился, точно о чем-то вспоминая.
— Ну, дружище, а теперь начинай рассказывать; мы готовы тебя слушать,—обратился я к нему
— Подождите. Дайте немного с мыслями собраться.
Он перевернулся на другой бок, вытащил из
кармана папиросу, и, закурив, начал затягиваться
дымом.
— С чего бы это начать,—тихо и медленно заговорил Семен.—Ну, да уж ладно. Расскажу все
по порядку. Прежде всего скажу вам, что очень уж
нам надоело по морям скитаться. За восемь месяцев я ни разу на берегу не был. От родных не
получал никакой весточки. Как они там живут—
бог весть. А у меня дома жена осталась и детишки.
Подходил конец службы. Я собирался домой. Но
тут случилась война. Меня послали на Дальний
Восток. Скучно мне было—страсть как... Прямо
тоска брала. Да и вся команда не очень-то веселилась. Ведь каждый день одно и то же: работай
и работай. Перемен никаких. Жара. Все помещения были завалены углем. Грязь от него. Притом
же и опасно: либо на мину налетишь, либо миноноски атакуют. Словом, невмоготу стало. И на ваших судах, поди, не лучше было?
— Еще хуже, —ответил Дубровин, махнув рукою.
— Потому вот мы с радостью даже ждали боя.
Хоть ранят, или что другое, а все же перемена.
Ну, так и шли мы до четырнадцатого мая. А в
- 82 —
