2 3 4
Когда-бъ Игнатъ, хоть онъ и не былъ князь
Иль знатный франтъ, уѣхалъ не простясь.
Ей было-бъ очень грустно усомниться
Въ его любви, и потому Игнатъ
Былъ долженъ непремѣнно съ ней проститься,
Чему онъ былъ, конечно, очень радъ.
«Несчастный!» думала аристократка,
«Забудь меня!» и, не платя долговъ
По разнымъ векселямъ, какъ меценатка,
За нѣсколько альбомныхъ пустяковъ
Да за портретъ съ Игнатомъ расплатилась
Чуть не по-царски. Настежь отворилась
Дверь за границу, крылья отросли,
Кругомъ туманъ, сіяніе вдали.
При деньгахъ какъ-то легче вѣрить въ славу,
Чѣмъ вѣрить въ безкорыстную любовь!
— Прощай, Москва! «А по какому праву?»
Спросилъ отецъ, приподнимая бровь.
И въ спальню онъ ушелъ, гдѣ къ половицѣ
Привинченъ былъ желѣзный сундучокъ,
Сѣлъ на кровать, и на его рѣсницѣ
Слеза повисла. Удружилъ сынокъ!..
Зашибъ себѣ копѣйку, знать не хочетъ,
