2 6 8
Всѣ пили за здоровіе Игната,
Всѣ цѣловали и его, и брата,
И Рамазановъ весело острилъ,
И Щепкинъ анекдоты говорилъ,
Ну, словомъ, пообѣдали отлично.
Когда-жъ Игнатъ сошелъ на тротуаръ,
Двоились фонари, и фантастично
На всю Москву ночной ложился паръ.
У Иверской, какъ бы въ дыму, лампады
Мерцали, тѣни двигались; колесъ
Неровный гулъ катился; у ограды
Шарманка пѣла; у фонтана песъ
Сидѣлъ и вылъ, и свѣтъ бѣлесоватый,
Отъ башни къ башнѣ, по стѣнѣ зубчатой
Скользилъ, и теплились въ лучахъ луны
Шпили и кровли; около стѣны
Деревья, вѣя осенью, шептались,
И чудилось Игнату, что они,
Оборванныя вѣтромъ, съ нимъ прощались
На долгіе, невѣдомые дни!..
И помнитъ онъ, куранты заиграли,
Пронесся звонъ, и разъ, и два, и три...
Тотъ самый звонъ, которому внимали
