Какъ пьяный на чужомъ пиру,
Какъ на проклятую игру
Больной фантазіи своей,
Глядѣлъ на снасти п людей.
Сухарь водой запивъ, онъ сѣлъ
И прослезился, и запѣлъ
Молитву...
Но, когда за нимъ
Вдругъ пушка грянула п гулъ
Пошелъ отъ выстрѣловъ, и дымъ
Пороховой какъ бы дохнулъ
Ему въ лицо; когда съ ружьемъ,
Какъ левъ разбуженный стрѣлкомъ.
Влетѣлъ на вахту палпкаръ
II палъ отъ выстрѣла въ ребро,
I I захрипѣлъ; когда ядро
Рвануло воздухъ, п ударъ
Прошелъ два борта,— онъ вскочилъ,
Онъ широко глаза раскрылъ,
Перекрестился и пошелъ,—
И палубы' смолистый полъ
Отъ залповъ вздрагивалъ подъ нимъ;
А онъ, какъ смерть, невозмутимъ,
Сложивши руки на груди,
