322
Сердце-то инъ по убитымъ болитъ,
II своихъ ему жаль, и враговъ ему жаль,
И болятъ его раны тяжелыя.
Вдругъ въ глазахъ его замутилося:
Увидалъ онъ... Горе-злосчастіе
На возу сидитъ, бражку потягиваетъ,
А кругомъ лежатъ кони подохлые,
Мертвымъ сномъ спятъ обозники пьяные,
Бочка съ выбитымъ дномъ во рву лежитъ. —-
Вскрикнулъ Иванъ зычнымъ голосомъ:
— Вотъ ты гдѣ, проклятый ты выродокъ!
Полно тебѣ слезить отцовъ—матерей,
Полно тебѣ вдовить женъ молодыхъ,
Сокрушать сиротъ—малыхъ дѣтушекъ...
Издыхай, какъ собака! пришелъ твой часъ—
Твой послѣдній часъ,—кайся Господу!..
И хотѣлъ Иванъ мечъ свой выхватить,
Да застрялъ въ ножнахъ его мечъ-кладенецъ.
Поблѣднѣлъ Иванъ Богуслаевичъ,
А Горе-то, знать, испужалося,
Соскочило на землю и ну бѣжать;
Потеряло свой лапоть, въ одномъ сапогѣ.
Словно заяцъ косой, улепетываетъ,
За осокой, во рву, ежась, прячется,
За кустами хоронится
