452
Я вырвалъ бы изъ рукъ ея свѣчу,
Я оттолкнулъ бы негодяя—эту
Мышь въ бѣломъ галстукѣ... нѣтъ, жабу
Въ перчаткахъ и въ зеленомъ вицъ-мундирѣ
И разумѣется, меня, безумца,
Связали бы и въ сумасшедшій домъ
Отправили. И что-жъ! она была
Свѣжа, спокойна, даже улыбалась...
Да развѣ можетъ ангелъ улыбаться
Въ когтяхъ у обезьяны?!
Улыбалась!..
Вотъ что мучительно!.. Нѣтъ, было-бъ легче
Сойти съ ума!..» Такъ онъ негодовалъ...
Но по какому праву могъ онъ такъ
Негодовать?
Онъ не былъ съ ней знакомъ;
Она его не знала, и едва ли
Подозрѣвала, что какой-то школьникъ
Былъ пораженъ случайной съ нею встрѣчей
И платонически въ нее влюбился.
Она была свободна и могла
Располагать своей рукой. Увы!
Наивный юноша! Онъ слѣпо вѣрилъ
Въ гармонію души и тѣла: думалъ,1
Что красота тѣлесная—не что иное,
