442
Съ татарами... вернулся мой отецъ—
И не нашелъ меня... придутъ баскаки—
И тоже не найдутъ: я схоронилась,—
Да и тебя сумѣю схоронить...»
Отъ этихъ словъ, признаться, у меня
Колючій холодъ пробѣжалъ по тѣлу.
А я, какъ заколдованный, стою
И слушаю...
— Пока жила я, мнѣ любить хотѣлось.
Богъ не привелъ, н злые люди
Не захотѣли... я жила одна
У батюшки въ высокомъ терему
И ныла сердцемъ; не съ кѣмъ было
И подѣлиться мнѣ мятежнымъ горемъ.
И я ушла... и спряталась. Никто
И не замѣтитъ, какъ сойдемся
Мы въ темнотѣ; никто насъ не осудитъ:
Пи Богъ, ни злые люди. Я люблю
Тебя, мой ненаглядный, мой желанный...
И въ тѣснотѣ намъ сладко будетъ спать,
И до людей намъ дѣда нѣтъ. Ты—мой,
Навѣки мой!..»
И очутился я
Отъ этой страшной дѣвушки такъ близко,
Что я уже не мотъ не ощущать
