— Подстели повыше да оденься потеплее, на заре
не мудрено продрогнуть на открытой-то реке...
Клавдия не оставалась в долгу, на заботу друзей от
вечала такой же теплой заботой. Второе лето она прово
дила каникулы на сплаве. Работала замерщицей. t e пред
шественник был слабоват «на градусы» и нечист на руку. В-
дни получек между ним и плотовщиками дело доходило
до скандала. Сплавщики всякий раз не досчитывались,
заработанных денег и грозились утопить замерщика в Мо-
логе. Тот спасался от расправы в ближайшей деревне,
кстати пропивая там присвоенные деньги.
Пришла Клавдия, и лесная жизнь словно бы просвет
лела. Рабочие стали получать больше, и одно это возвы
шало в их глазах девушку. Постирать, залатать рубаш
ку, сварить обед на всех стало ее как бы общественной
обязанностью. А когда в лесную глушь приходила газета,
она выступала в роли чтеца и агитатора.
2
Не близок путь от Череповца до Рязани. Клавдия де
сятки раз доставала из сундучка и перечитывала свой
диплом. Не верилось, что окончила техникум и стала
специалистом, что навсегда рассталась с подругами и
моложскими плотовщиками. Под стук колес в памяти
возникали картины прошлого, и тогда в сердце вползала
щемящая тоска. Тяжело расставаться с родными, дру
зьями.
В, те годы в деревне рождалась новая, колхозная
жизнь. И Клавдия решила поехать в колхоз зоотехником.
Но ей сказали, что нужно ехать в совхоз имени Розы
Люксембург.
Директор совхоза, московский рабочий Владимир Ни
колаевич Иванов, ожидал видавшего виды специалиста,
а перед ним стояла семнадцатилетняя девчонка.
— В совхозе большие трудности, милая. Выдержишь
ли?—усомнился директор.
— Не знаю, что и сказать,—откровенно созналась
Клавдия,—может, выдержу, может, и нет...
После Владимир Николаевич говорил, что сначала
хотел отправить ее обратно, но удержался только из-за
простого сочувствия к этой иззябшей, хрупкой девушке.
60
