14
А. НОВИКОВ - П Р И Б ОЙ
только в них нет! Разбегаются детские глаза, кружится
голова.
Но больше всего меня занимало море. Эх, и размах
нулось же оно! Куда ни глянь — все вода. Иногда она
затягивается синим атласом. Солнце огневыми ладонями
разглаживает морщины, вышивает золотые узоры. Нельзя
оторвать глаз. Душа становится прозрачной, как этот го
лубой простор. Потом откуда-то прилетит ветер. В его
привычке есть что-то мальчишеское. Он любит поиграть,
выкинуть ту или другую каверзу. Нагонит столько туч,
что залепит ими все небо, и начинает биться невидимыми
крыльями о поверхность моря. Золотые узоры исчезают.
Все смято, встрепанно. Поднимается гул и рев. Я тогда
смотрю на море с боязливым любопытством. Бездны его
выворачиваются наизнанку. Горбатые волны кажутся де
монами. Это они, лохматые и седые, катаются по взъеро
шенной воде и громко ржут...
Чего только не придет в детскую голову?
Дядя мой скоро пропился вдребезги. Устроил меня
поводырем у слепого музыканта, что жил с нами на
одной квартире. Строго наказал:
— Слушайся его. Старик он хороший.
А сам переехал в другой город.
Помню — на старике потертый клетчатый костюм,
широкополая соломенная шляпа. Лицо у него, как у апо
стола Павла, что нарисован в нашей церкви. Имя —
Влас Власович.
Я вожу его ночью по домам, у которых горят крас
ные фонари. Он играет на скрипке. В его умелых ру
ках скрипка поет на разные голоса, рыдает, смеется,
выводит такие трели, что заслушались бы сами жаво
ронки. В такие моменты я искренно люблю старика.
Любят его и накрашенные девицы.
