Клянетъ онъ хирурга, дырявый и тѣсный
Баракъ свой и тщетнымъ желаньемъ томимъ,
Чтобъ въ эти минуты, какъ ангелъ небесный,
Сестра милосердья ходила за нимъ.
И вотъ,—уже полночь. Мигая, чадится
Лампада, и дождь пробивается въ щель,—
Паша все кого-то зоветъ и томится;
Но жизнь догораетъ, и стынетъ постель.
II вспомнилъ п ата , какъ онъ вѣрилъ когда-то,
Какъ близокъ ему былъ Страдалецъ-Христосъ;
II ужасомъ смерти душа въ немъ объята,
Такъ много на совѣсти крови и слезъ...
Привсталъ онъ и молится: Боже распятый!
Ужели Тебѣ измѣнилъ я?.. О, нѣтъ!
Не противъ Тебя, противъ Руси проклятой
Возсталъ я, желая ей всяческихъ бѣдъ.
— Я принялъ исламъ,—но въ коранъ я не вѣрил-
Я знаю, что небо Твое—не сераль...
