Окопы и—мелькали фитили.
Окрестности отъ залповъ содрогались,
Осадныя орудья разгорались,
Съ холма на холмъ свинецъ дождемъ летѣть,
На груды тѣлъ валились груды тѣлъ;
Республика держалась за стѣнами;
Но этихъ стѣнъ кирпичъ за слоемъ слой
Срѣзали ядра,—мусоръ стѣнъ, мѣстами
Заваливая рвы, лежалъ горой.
Римъ сталъ дышать не воздухомъ, а дымомъ...
Однажды, изъ окна, на этотъ дымъ
Глядѣлъ Игнатъ—глядѣлъ, любуясь Римомъ,
И думалъ, злымъ отчаяньемъ томимъ:
Неужели отъ этого пожара
Останется цѣла одна тіара!
Неужели врагъ мысли и труда,
Народа врагъ — не общій врагъ, когда
Онъ на своихъ чужое поднялъ знамя...
И съ ужасомъ воображалъ Игнатъ,
Какъ фрески Рафаэля лижетъ пламя,
Какъ, накалившись, мраморы трещатъ...
«Съ однимъ великимъ именемъ я связанъ
Былъ съ раннихъ лѣтъ, и это имя — Римъ;
