— «Ахъ, отстань, я не могу...
Дай мнѣ опомниться,—дай мнѣ очнуться»...
— «А что ты пишешь?»— «Ничего»...
И точно
Онъ пересталъ записывать свои
Фантазіи; ложился рано спать,
Не думалъ объ урокахъ. Апатія,
Лѣнь двигаться и говорить нашла
Н а этого исполненнаго жизни
И трепета, и затаенной страсти
Загадочнаго юношу... Онъ гаснулъ,
И я, я ото видѣлъ .раньше, чѣмъ
Его родные братья. Вдругъ отъ нихъ
Я узнаю, что мой Вадимъ недавно
Зашелъ къ Николѣ въ церковь, и зашелъ
Туда въ веселомъ настроеньи духа,
Случайно услыхавъ, что въ церкви свадьба,
И что вѣнчается не кто иной,
Какъ бывшій ихъ домашній шутъ—Метелкинъ.
И—что за чудеса?—съ Вадимомъ въ церкви
Случился обморокъ, и онъ, очнувшись
На паперти, былъ блѣденъ, какъ мертвецъ,
И , говорятъ, домой пришелъ подъ утро
Въ снѣгу весь, такъ какъ ночью бушевала
Февральская метелица, и легъ
Сочиненія Я. П. Полонскаго. Т. У.
29
