<Ь
Ъ З
17
„Я знаю,, прахъ ея давно и сч е зъ ,''
Разсыпался, и съ вѣтромъ, можетъ быть,
Рюкругъ меня носился вмѣстѣ съ пылью...
Такъ, если я спрошу тебя: куда
Осѣлъ дымокъ соломинки спаленной, —
Ты безъ труда мнѣ., тотчасъ же отвѣтишь:
На камни, на траву, на человѣка;
Но гдѣ разсѣялось ея сознанье?
Въ какую превратилась пыль — печаль?
Или на комъ ея осѣло чувство —
Любовь ли, ненависть ли — все равно?
Кто скажетъ? Даже ты не скажешь11,
Добавилъ онъ наивно. — Къ намъ не шло
Ни Философствовать, ни задавать
Неразрѣшимые вопросы; мы
О нихъ мечтали, и рѣшали ихъ
По своему...
— „Итакъ, вообрази11,
Онъ продолжалъ — „вообрази, что если
Россіи и теперь грозятъ враги,
И ежели бѣда не за горами,
То что мудренаго, что то же чувство
Тревоги и печали, тотъ же страхъ
За родину проснулся въ этой тѣни,
Что вѣетъ около развалинъ — или
Вокругъ того гнѣзда родного, гдѣ
Такъ безотрадно въ страхѣ и тоскѣ
Прошла ея вся молодость?.. Иначе
Какъ это все понять?11.. Т утъ онъ хотѣлъ
Еще добавить что-то, но запнулся,
Потупился и покраснѣлъ.
