г
А иногда, Игната моего
Хозяинъ озадачивалъ: „Смотрите,
Онъ говорилъ таинственно, — бѣда!
Ужъ лучше вы, сеньоръ, не выходите,
Пока того.... Всѣ выѣзжаютъ — да!
Не даромъ же всѣ выѣзжаютъ.... Даже
Намедни англичане собрались....
Нашъ Римъ теперь стоитъ какъ бы на стражѣ__
Всё ждетъ чего-то,—и въ него сошлись
Защитники:—кто на большой дорогѣ
Разбойничалъ, и тотъ теперь въ тревогѣ,—
Безпечно жилъ,—теперь пришелъ стоять
За новые порядки. Какъ тутъ знать
Что можетъ быть?! Сидите лучше дома“.—
— „Что я люблю Римъ — это изъ альбома
Увидитъ всякій “, возражалъ Игнатъ.
*
О! я-бъ желалъ достать альбомъ Игната....
Но какъ достать!—Погибъ онъ или нѣтъ?
Судьба вещей, которыя когда-то
Намъ были дороги (какъ тотъ портретъ,
Который ваша бабушка снимала
Въ подарокъ дѣдушкѣ), меня ни мало
Не забавляетъ: то, что на столахъ
У васъ блеститъ, — безъ васъ, въ чужихъ рукахъ,.
Утратитъ блескъ иль въ соръ преобразится,
И для далекаго потомства, можетъ быть,
V .
J
5G
