Карташев улыбнулся, Мичурин впервые назвал
его по имени-отчеству. «Струсил, старый хрен»,
подумал он и выпрямился.
Не успели они отойти от студентов и два
дцати шагов, как послышался сзади громкий
голос Терентия:
— Не расходиться! Куда побрели?!
Мичурин оглянулся. Терентий поучал студентов:
— Нет никакой моральности. Где вы находи
тесь? В академии чудес Ивана Владимировича.
Здесь дышать нельзя, а вам хи-хи, ха-ха!
— Терентий! Поди сюда... Терентий, я должен
тебе сказать, ты совершенно не умеешь разгова
ривать с людьми.
— Это я-то? — спросил Терентий, почтитель
но остановившись перед Мичуриным.
— Подожди. Во-первых, ты всегда впутыва
ешься не в свой разговор.
— Ну.
Всех перебиваешь, не даешь человеку закон
чить мысль.
— Иван Влади...
— Помолчи. Так нельзя. Потом ты хвастлив,
да. Хвастлив и груб с людьми.
— Ага, так, так, —* поддакивал Терентий, ки
вая головой с непередаваемой укоризной и по
сматривая то на Мичурина, то на Карташева.
— Так нельзя с людьми обращаться. Ведь к
нам приходят с большими жизненными запроса-
144
