10
МОРЕ ЗОВЕТ. ПОВѢСТЬ.
Работай веслами, я не обращаю вниманія, куда мы плывем,
и
лишь жадно смотрю на ту, что сидит в кормѣ, умѣло управляя
рулем,—игривую и капризную, как само море, с изумрудными
глазами на зардѣвшемся лицѣ. Запрокинув назад головку с пу
шистыми бѣлокурыми локонами, выбившимися из-под соломен
ной шляпы, улыбаясь, она слѣдит за чайками, с криком вьющи
мися над нами.
— Как онѣ красивы в синем воздухѣ!
— Да, мисс Амелія, чайки—это самыя любимыя моряками
птицы. Онѣ постоянныя наши спутницы в морских скитаніях. И
никто из нас никогда не позволит себѣ стрѣлять в них.
— Почему?
Я разсказываю ей легенду о том, как души моряков, погиб
ших в морѣ, переселяются в чайки и как потом, летая за ко
раблями, онѣ своим тревожным криком предупреждают их о
приближающейся бурѣ.
Она слушает, не перебивая, продолжая смотрѣть в прозрач
ную синеву неба.
— Ах, если-бы я могла переродиться в чайку...—помолчав,
говорих мисс Амелія мечтательно.
— И что тогда?
—• Я-бы летала ^только за тѣм кораблем, на котором пла
вает самый милый для меня моряк. Каждое утро, с восходом
солнца, я каким-нибудь особенным криком посалала-бы ему
привѣтствіе...
Я настораживаюсь, радостно взволнованный.
— А есть у вас такой моряк?
— Конечно.
— Кто-же это таісой счастливец?
— Тот, от котораго я в восторгѣ.
Она ласково смотрит на меня, поблескивая лучистыми гла
зами, и мнѣ кажется, что не от солнца, а от нея, от этой ху
денькой, но свѣжей и яркой блондинки, так просто и мило одѣ
той в темно-синій костюм, в желтыя туфли, вѣет в мою душу
весною, пріятно волнуя кровь. Я перестаю грести, сдвинув весла
вдоль бортов.
— Нѣт, серьезно, мисс Амелія, скажите хоть раз откровен
но,—кто он такой?
— Догадайтесь.
— Не могу, хоть убейте.
