во обвевает тепо. Я прикрываю ресницы и мне кажет-
ся, что не судно качается, а все звезды в темно-синей глубине неба перелетают с одного места на другое, красиво сверкая между окрыленными мачтами. Из
тончайших фибр своего сердца и алмазной пыли млечного пути, я сплетаю сказку любви, но чере.
■;которое время вскакиваю на ноги и нервно хожу по палубе, ругаясь не хуже Джима.
- •
VII, •
Чередуются дни с ночами, восходы с закатами.
Завтра мы должны зайти в Алжир. Об этом узнал
рулевой из разговора
капитана с помощником и, конечно, сейчас же эту новость сообщил команде,
Матросы радуются, строят различные планы, что
предпринять, когда попадут не берег. Только Джим Гаррисон, несмотря на солнечное утро, с небольшим теплым ветром, заигрывающим с морем, чувствует себя
скверно. — Что с вами?— спрашиваю я его.
— Спина совсем отнялась,—жалуется он, сквернословя при этом,— И все кости ноют...
За работой Джима, едва передвигающего ноги, следит с мостика сам капитан, скосив на него оловянно-
мутные глаза. Видно, что он недоволен старикам, бесполезно изводящим на корабле только пищу. Проходя
обедать, зовет его к себе в каюту.
Через несколько . минут, выйдя от капитана, Джим
направляется
к нам и на вопрос, в чем дело, выбрасывает такую брань, точно читает молитву, приговаривая: — Чтобы ему не выйти из этого моря, чтобы акулы по косточкам и .жилочкам его растащили и чтобы
134
