—- Много наших погибло?
— Нет, только двое на завтрак акулам пошли.
Блекман накачивает меня’ марсалой, сокрушаясь
при этом, что напиток этот женский и одна лишь забава, что совсем другие результаты получились-бы, если бы я
хватил
кружку-другую
чудодейственного
„смерча” . Скоро я забываюсь и начинаю бредить. В
моем мозгу все время вертится Амелия, путаясь с какими-то другими видениями. Я что-то кричу, что то
хочу понять, осмыслить—напрасно.
А когда прихожу
в себя, передо мною—все те же двое
матросов.
— Скажите откровенно—вы не родственник мне?.—:
нагнувшись ко мне, спрашивает Шелло в один из моментов моего прояснения.
— Нет, Билл Браун, я вам не родственник. Я натолкнулся, Билл Браун, на подводные рифы...
Его глаза недоуменно остановились на мне.
Потом смутно помню, как перетаскивали меня на
какую-то лодку; как Блекман, прощаясь, крепко сжимал мою руку, смотрел влажными глазами и, сквернословя, все уговаривал не поддаваться смерти;
как с
чужими людьми, перекатываясь
по зыбким валам, я
направился к чужому пароходу,
густо дымившему в
ясное небо.
IX.
... Я куда то медленно погружаюсь. Меня
мягко
обволакивает желто-зеленый туман, скрывая все предметы. До слуха доносится неясный шум. Дышать становится все тяжелее, сердце, как будто, останавливается. Чем
глубже я опускаюсь,
тем беспросветнее
становится кругом. Мне приходит мысль, что я попал
в воду, и , сохраняя лежачее положение, медленно уто-
151
