обходился хорошо. В начале сражения на нем
лежала одна забота —держаться подальше от па
дающих японских снарядов. Около ног его,
нервничая от орудийного грохота, крутились две
собаки: маленький, суетливый, с крючковатым
хвостом Бобик, подарок от детей, и здоровенный,
с огромной мордой, сан-бернар Банзай, купленный
щенком во время войны. 'Командир посмотрел на
них и наставительно оказал:
— Эй, вьг, воины, ведите себя приличнее.
Вдруг стоящим на мостике показалось, что с
треском отвалилось все днище миноносца. Некото
рые из офицеров и матросов упали.
Командир
только
подпрыгнул, но удержался
на ногах и
странно закрутил головой. Обе собаки сначала ис
пуганно взвизгнули, а потом, не видя врага, ярост
но залаяли в пространство: одна обрывистым ба
сом, другая звенящим, словно колокольчик, подго
лоском. «Блестящий» на мгновение наполнился ог
нем и, окутанный дымом, свернул в сторону, но
продолжал держаться на воде. Во многих местах
продырявилась верхняя палуба. Казалось, не газы
и осколки, а какой-то незримый многорукий озор
ник поджог штурманскую рубку, выбросил из сто
ла шлюпочную книгу и вахтенный журнал, листы
которых полетели за борт, как стая белых птиц;
перебил машинный телеграф и рулевой привод к
паровому штурвалу, испортил турбину, вывел из
строя паровой котел и безжалостно изувечил не
сколько человек. Кто-то из них отчаянно завопил
15
