могли передвигаться. С рассветом боцман Фомин
доложил командиру:
— Кончается наше плавание, ваше благородие.
Нс миновать беды. Миноносец от зыби разламы
вается, как пряник.
Мичман Ломан осмотрел миноносец и, еще раз
посовещавшись с офицерами, распорядился в
4 часа 30 минут утра просемафорить на «Бодрый»:
«Миноносец тонет, примите нас к себе».
Два миноносца сошлись борт с бортом и нача
ли пришвартовываться друг к другу. Командир
«Бодрого» капитан 2-го ранга Иванов, полнотелый
старик с окладистой седой бородой, стоя на мо
стике в такой величественной позе, словно был ад
миралом, важно спросил:
— А где же Сергей Александрович Шамов? По
чему его не видать?
Мичман Ломан ответил:
— Наш командир лежит на юте мертвым.
— Жаль, очень жаль. Друзьями мы с ним были.
Ну, вог что: у меня мало угля.
— Мы вам свой передадим.
С «Блестящего» сначала перевели на «Бодрый»
раненых, а потом стали перегружать уголь и более
ценные вещи — секстан, хронометры, приборы
беспроволочного телеграфа, пулеметы, ружья, ма
шинные материалы, вахтенные журналы. Из про
дуктов взяли только несколько полов сахару.
Остальная провизия была затоплена ©одой. Когда
работа была в разгаре, к 'командиру Иванову под-
22
