следующий день началось сомнение в правильности
курса, — его часто меняли. (К этому прибавилось
новое осложнение: стоявшая с утра благоприятная
погода к полдню начала портиться. Быстро падал
барометр. Южный ветер, усиливаясь, постепенно
дошел до десяти баллов. Запенилось Китайское
море, вспухая буграми и забавляясь корабликом в
350 тонн водоизмещения, как лев с мышонком. Уг
рожала опасность, что «Бодрый», лишенный доста
точного груза в трюмах, может легко перевернуть
ся на волне вверх килем. Чтобы увеличить устой
чивость судна, спустили четыре бортовых пушки в
угольные ямы. Кроме того, прищаось поставить
миноносец носом против ветра и, борясь со штор
мом, удерживаться на месте действием машин.
—і Как же это так? — спрашивал у проходив
ших матросов подшкипер Игнатьев. — Ну-ка япон
цы подвернутся, а у нас пушки в угольной яме?
—« Страхов много, а смерть одна, — ответил ему,
махнув рукой, комендор Ключегорский.
К Шанхаю больше не продвигались, а между
тем кочегарки съедали последние остатки топлива.
Под парами' остались только два котла вместо че
тырех. Для корабля наступал тот момент, которого
больше всего боялись моряки.* Не было пробито ни
какой тревоги —ни боевой, ни пожарной, ни во
дяной, но весь экипаж, от командира до матроса,
заметался, словно всем объявили о немедленной ги
бели. К полночи весь уголь был истреблен. По суд
ну торопливо забегали люди с топорами и ломами,
28
