152
А. Н О В И К О В - П Р И Б О Й
Остальные шесть человек устроились по-разному: кто—
на носу шлюпки, кто—под банками. Первое время на
строение у всех было тягостное. Все молчали, усталые,
погруженные в свои думы.
Кто-то вспомнил:
— Мы сегодня еще не обедали.
— Верно!—подхватили другие.
Остановили шлюпку. Жевали мясные консервы, грызли
сухие и твердые, точно камень, галеты. Из анкерка ак
куратно разливали по кружкам кипяченую воду, теплую
от солнца, отдающую неприятии запахом.
Поваренок Луиджи вздохнул:
— Эх, на судне жареный гусь остался. А для команды
сегодня были битки из свежего мяса.
Матросы рассердились:
— Ты хоть бы не упоминал об этом, молокосос кру
ченый! Вместо того, чтобы жареного гуся в шлюпку по
ложить и битки присоединить, он живых гусей выбросил
за борт. Потом зачем-то китаец ему понадобился. Где,
спрашиваете, у тебя были в это время мозги?
— Ему уши следует нарвать.
Поваренок возразил:
— А Прелат чего смотрел?
— У твоего Прелата ума не больше, чем у любого
барака. Мы еще погладим ему бока, когда встретимся
на берегу,—и за воду и за пищу.
После скудного обеда закурили сигары, захваченные
в капитанской каюте. К людям постепенно возвращалась
бодрость. В сущности, не было основания сокрушаться.
Находясь на судне с контрабандным грузом, каждый из
экипажа считал себя до некоторой степени ответствен
ным за это, а потому все время находился под угрозой
быть утопленным в океайе. Теперь положение их изме
нилось к лучшему: любой корабль, к какой бы нации он
ни принадлежал, встретившись с ними, должен будет, на
