СОЛЕНАЯ КУПЕЛЬ
61
— Главное, глаз верный, и голова на своем месте.
Наконец, ему самостоятельно пришлось стать на вахту
в рулевой рубке. Никогда в жизни он не переживал такой
радости, как на этот раз, когда впервые доверили ему
стать одному перед нактоузом, на котором был укреплен
компас. Держась за медные рукоятки штурвала, он не
много согнулся, сосредоточенный и взволнованный, как
будто совершал какое-то священное таинство. И не было
границ его удивлению: огромнейший корабль с грузом
в шесть тысяч тонн стал в его руках послушным, как
хороший ребенок. Даже компас, раньше загадочный и не
понятный, теперь засиял перед ним, как вифлеемская
путеводная звезда перед волхвами. Иногда Лутатини
бросал взгляд вперед, в сияющий простор, на заштилев
шие синие воды тропиков, на острый, как нож, круг го
ризонта. И думал про себя: пусть там, за этим небоскло
ном ожидают его горчайшие события—все равно, а пока
он—счастлив. Когда вахтенный штурман спрашивал его,
как на румбе, Лутатини выкрикивал ответ громко, вы
сокой нотой, словно провозглашал о спасении всего че
ловечества:
— Норд-ост тридцать два!
Биение сердца сливалось с ритмом движущихся желез
ных частей. Х отя каждый был занят только своим делом,
но ему казалось, что все смотрят на него. До сих пор
он был никчемным человеком. А теперь вдруг вырос
в собственных глазах, приобрел большую значитель
ность и, опьяненный этим, гордо стоял на руле, словно
взял на себя всю ответственность и за судно и за всех
его обитателей. Ведь это он, Себастьян Лутатини, на
правляет корабль в солнечно-голубую безбрежность, взбу
дораженный, с горящими глазами, с вдохновенным лицом
в черной кудрявой бороде.
Лутатини шел дальше в познании обязанностей палуб
ного матроса. Он научился завязывать морские узлы
