— 30
точно огромные змеи, уходя своими концами сквозь
железные перегородки. Еще выше начинается палуба. Всюду виднеется толстый слой черной пыли.
Тепло. Все это дает мне возможность догадываться,
что я попал на кочегарный кожух. Под мной, стало
быть, расположены котлы, а ниже—топки.
Израненную голову раз‘едает осадок соленой воды, причиняя нестерпимую боль.
Вспоминаю происшедшее с нами там, внизу...
Где же Васек? Что с ним? Жив ли он? Как раз
в этот момент Трофимов, Петров и еще один кочегар приносят его на кожух и кладут рядом со мной.
Он лежит без чувств. Только на шее слегка колеблются вздутые вены, свидетельствуя, что в нем
еще теплится жизнь.
Кочегары, глядя на него, стоят на одном месте, запыхавшиеся, потные, с вытянутыми лицами. Я приподнимаюсь на локоть.
— Отошел, Митрич!—заметив мое движение, радостно восклицает Трофимов.—Ну, слава богу. Ух,
как мы перепужались! Прости уж, невзначай вышло'
После об‘ясню.
И , повернувшись от меня, обращается к своим
товарищам:
— Ну, ребята, давайте Васька откачивать.
— Нельзя: тесно больно,—возражает ему Петров.
Да и не скоро так оживишь. По-моему, лучше за
ноги встряхнуть. Говорят, в таком разе самое лѵч-
шее средство. Живо вода выльется.
