- 49 —
живать и Наташу. Но долго мы не можем сопротивляться качке. При сильных толчках мы опрокидываемся, перекатываемся с одного места на
другое, ударяемся о железные борта. Уголь, как
говорят кочегары, „гуляет“ . Большие куски его
катятся за нами, то осыпая нас мусором, то прощупывая тело острыми углами. Ни минуты отдыха.
Боль нестерпимая. В особенности, когда ударишься
об уголь обожженным боком.
Чувствую, что с каждой минутой Наташа угасает.
Начинает впадать в беспамятство. Бредит:
— Не толкай меня... Мне больно. Да, да... Этот
план не годится... Нас переловят...
Сознание к ней возвращается все реже и реже.
Однажды в такие минуты я спрашиваю ее:
— Плохо, Наташа?
— Скорее бы конец... Бог мой!.. О , проклятье!..
Трофимов принес нам свой матрац. Пробую уложить на него больную, но она каждую секунду
скатывается с матраца.
Проходят сутки... Может, больше. Буря не прекращается. По словам кочегаров, волны перекатываются через верхнюю палубу, сорвана одна шлюпка; опасаются аварии.
Наташа, как-то придя в себя, кричит с болью:
— Не хочу, не хочу!.. Мне страшно... Вынесите
меня наверх...
— Но ведь там вы попадетесь капитану. Он выдаст... Она снова начинает бредить.
Морские рассказы.
А
