— 60
Послышался непонятный для меня говор.
— Начинай!— командует мне Трофимов, и раздается
пронзительное шипение пущенного им
пара. В этот момент в кочегарку ввалилось несколько
человек англичан.
Превозмогая свое бессилие, я нагибаюсь и открываю дверь топки. Яркий свет пламени режет
мне глаза. Обдает сильным жаром. Неуклюже тычу ломом в раскаленный до-бела уголь. В руках у
меня такая тяжесть, словно я держу целый железный брус. Обожженный ранее бок как-будто кто
раздиряет когтями. Проходят минуты три, четыре.
Силы истощаются. Голова вспухает, точно наливаясь свинцовой тяжестью. Топка кажется огненной
пастью. В глазах повернулись все предметы, виски сдавило. Не выдержали ноги, резко и коротко
подкосились колени, и я упал. Падение вызвало
прилив сознания. Боже мой, ведь эти люди могут
заметить, что я чужой! И тогда все надежды, все
мечты рухнут безвозвратно. Сейчас арестуют, вернут в Россию...
Я превозмогаю себя... Несколько раз подчеркнуто, громко и уверенно повторяю грубое ругательство. Усевшись, поднимаю одну ногу и внимательно осматриваю сапог... Чувствую, что вплотную
надвинувшаяся опасность укрепила мой дух. Я могу спокойно ожидать конца...
— Друг мой! Ведь ушли! — радостно кричит Трофимов и, схватившись за плечи, сильно трясет ме-
