Уродъ навстрѣчу мнѣ идетъ —
Онъ
, этотъ евнухъ!.. Вижу, ротъ
Искривленъ, на губахъ видна
Усмѣшка адская... Скелетъ
Такъ улыбаться можетъ,—нѣтъ,
Голодный волкъ, когда онъ золъ
На пастыря и вдругъ набрелъ
На падаль. Въ фартукѣ онъ былъ
И несъ лопату, — былъ онъ радъ
Чему-то, и зловѣщій взглядъ
Его мнѣ ясно говорилъ:
— Эге, эге! отецъ Кириллъ,
Такъ вотъ каковъ ты, братъ!., идешь
Къ голубкѣ! воду ей несешь!
Не опоздалъ ли?.. Гдѣ онъ былъ?
Куда ходилъ? Я не спросилъ—
Я и спросить не въ силахъ былъ.
Во мнѣ все замерло. Мелькнулъ
Лопаты кованный конецъ,
Я видѣлъ, что къ нему прильнулъ
Песокъ, и вотъ онъ, наконецъ,
Исчезъ. Растопленный свинецъ
Какъ бы прожегъ меня, гора
Легла мнѣ на сердце.
