2 5 7
Разсказать сосѣдямъ, что-де онъ сошелся
Съ молодымъ маэстро; что-де онъ не взраченъ,
Что его Фигурой былъ онъ озадаченъ....
Черная козявка, та, что бьетъ баклуши
И весь день вертится, навострила уши;
Божія коровка всѣхъ перепугала:
Отъ восторга ныла — ныла и упала
Въ обморокъ.... Спасибо, муравей, съ шнуровкой
Подъ жилетомъ моднымъ — малый очень ловкой,
Далъ ей спиртъ понюхать въ маленькомъ Флаконѣ.
Онъ встрѣчалъ коровку у N. N. въ салонѣ,
Гдѣ онъ появлялся, насурмивши бровки,
И, быть-можетъ, радъ былъ услужить коровкѣ.
Много было шуму: музыку хвалили,
Музыку бранили, спорили, судили.—
Бабочки ночныя, въ сѣренькихъ бурнусахъ,
Бъ бѣлыхъ пелеринкахъ и въ гранатныхъ бусахъ,
Просто поблѣднѣли отъ негодованья,
Раскусивши новой пѣсни содержанье.
Но въ тотъ день герой мой такъ ужъ былъ разсѣянъ,
Что
и
не замѣтилъ, кѣмъ онъ былъ осмѣявъ.
ПѢСНЬ II.
Эосъ поднимала алыми перстами
Темные покровы ночи — и мѣстами
Въ небѣ загорались огненныя пятна.
Жизнь, полупроснувшись, слабо и невнятно
Бормотала въ рощѣ, бормотала въ полѣ.
Поцѣлуй сливался съ ропотомъ неволи
Всюду, гдѣ лишь только брачныя оковы
Полонскій. Т. II.
17
