— А такую, -- на 'чистоту пошла Егоровна, — вроде
того, спасибо тебе, Егоровна, за всю твою мозолистую
жизнь. Тебе - уже шестьдесят восемь годков стукнуло,
двадцать восемь лет трудишься ты дояркой. Хватит!
На покой пора!.. А? Разве не так?
'— Что ты, Дарья Егоровна! Зачем выдумываешь?
Тут же ясно сказано: «Желаем Вам новых успехов».
Поняла?
—■. То-то... а я перепугалась, — успокаиваясь, сказала
доярка. Бережно вложила письмо в конверт.
Грибков догадывается, почему растревожилась Ермо
лова. Не так давно правление колхоза имени Кирова
уговорило Дарью Егоровну уйти на пенсию. В самом де
ле, рассуждали правленцы, сколько же можно работать
женщине? Пора и отдыхать. К. тому же и замену можно
подыскать. И жить ей есть теперь на что. Пенсию от
колхоза будет она получать немалую — свой последний
средний заработок. Если все подсчитать да перевести на
деньги, так ей должно приходиться в месяц более тыся
чи рублей. Выходит, теперь ей, что работать, что сидеть
дома — один расчет. Так и уговорили.
Пришла Егоровна последний раз доить коров. К аж
дой по куску хлеба принесла. Выдоила
ч е сть-ч е стью ,
но
оторваться от них не может. То одну, то другую начнет
вроде бы чистить, разговаривать с ней.
— Ну, прощай, Славушка, прощай, Павлина... Про
щай и ты, Ударница! Прощайте, милые! Как-то вы без
меня будете?..
Уже все доярки разошлись по домам, а Егоровна все
пересчитывает коров. Кажется ей, будто не со всеми про
стилась. Вновь оглядывает, поглаживает. Наконец, за
жмурилась и пошла. Уже за воротами остановилась —
и обратно в коровник.
— Куда ты? — строго спросил сторож, дотоле внима
тельно следивший за Ермоловой, как она ласкала на
прощанье коров.
Полотенце забыла взять постирать, — хитрила
Егоровна.
— Отстиралась! Молодые пусть теперь стараются.
Идет Ермолова по улице, а ей будто Конца нет. З а
стилает ей что-то глаза. Вся жизнь вспоминается, все
горести, все. радости, как наяву. Пришла домой и ни на
g Женщины рязанские
j ^ j
