8
А. НОВИКО В- ПРИБОЙ
его вверх торманом. Он ухватился за край койки. Кача
лась лампа, прикрепленная к потолку, шатались стены
с висевшей на них одеждой, ерзали на полу деревян
ные ботинки, гремел, передвигаясь, большой медный
чайник.
— Я, вероятно, с ума сошел.
И опять голос его прозвучал хрипло и одиноко.
Лутатини только теперь заметил, что он лежит не
раздетым и что новенький коричневый костюм на нем
настолько испачкан, будто валялся в мусорной яме.
Он хотел приподняться, но тут же свалился на койку,
ударившись теменем о борт.
В кубрик вошел боцман.
— Ты что же это, долговязый дьявол, продолжаешь
валяться? Или думаешь плавать пассажиром?
Лутатини увидел перед собою странного человека.
Одет он был в клетчатую непромокаемую куртку, на го
лове грибом сидела желтая широкополая зюдвестка, при
крывая избитое до синяков лицо. Балансируя, он приседал
то на одно колено, то на другое; казалось, что он с о
вершает в своих огромнейших резиновых сапогах какой-то
нелепый танец.
— Да сокрушит тебя всевышний творец, если только
ты привидение, а не человек,— прохрипел Лутатини,
мрачно оглядывая боцмана.
— Ни всевышний творец, ни всенижний дьявол ничего
не могут поделать с хорошим судном. Скажи-ка, за тебя
мальчики будут работать?
— Прежде всего, если только вы действительно чело
век, объясните мне, где это я нахожусь?
Боцман оборвал его:
— Брось комедию ломать!
Лутатини давно уже чувствовал мерзкую тошноту.
А теперь, распирая, подкатывало что-то к горлу. Голова
его свесилась; разжались челюсти, глаза полезли на лоб.
