ДВЕ ДУШИ
19
■— Безобразие 1 — негодует переводчик. — Никакой
дисциплины! Мы вас научим порядку...
Он долго расспрашивает о случившемся. Пленные
сначала робко, а потом смелее, перебивая друг друга,
объясняют ему о преступлении Куликова. Японец смотрит
на ни* колюче-острым взглядом маленьких черных глаз
и качает головой.
— Эх, вы, русские, русские. Вот какая ваша славян
ская доброта!..
В голосе его звучит ирония.
Переводчик уходит, а за ним, бережно подняв Кули
кова на руки, уходят и японские солдаты.
Ниже опускается солнце, сбавляя жаруи увеличивая тени,
быстро гаснет и ожесточение толпы. Но люди не расходятся,
усаживаясь тут же на траве или продолжая стоять, лезут
в карманы за папиросами и мирно делятся впечатлениями.
— Вот домовой —чуть было палец не отъел, —жа
лует 'я один солдат, высасывая из пальца кровь.—З а то
уж и п о '“шилась моя душенька! Ногой все садил по при
чини му ма '-ту!..
—
г. я
х
>ть
разок двинул, но будет долго помнить, —
сообщает другой, улыбаясь. — Концом полена прямым
сообщением да в едалы как жахну! Дак ижно звякнуло...
Хлебец-то, поди, жевать нечем будет...
— Ох, боюсь я, ребята, как бы грех не случился... —•
оглядываясь, беспокоится рябоватый солдат.
— Какой грех? — спрашивают его.
— Умрет, пожалуй..
— Кто?
— Да Куликов, кто же другой ...
Но этого никто не хочет.
— Не болтай зря. Раз сразу не умер, а уж в госпи
тале жив будет. Там, брат, одним махом ремонт наведут...
