22
А НОВИКОВ- ПРИБОИ
Кавалерист, высокий и худой, с сумрачным лицом,
изгибаясь, крутя головой, выкрикивает надтреснутым
голосом:
— Братцы! Мы православные христиане или аспиды?
Я спрашиваю вас — кто мы? Пошто погубили христиан
скую душу? Человек остался жив от вражеских пуль, а
мы, свои люди, взяли да и .укокошили его... Да где
совесть наша? М ы ...
Задохнувшись, он болезненно кашляет, а в это время
чей-то высокий тенор советует:
— Надо зачинщикам ребра помять... Через них все
это вышло...
— Я не про то говорю, зверье проклятое! — опра
вившись, снова шумит кавалерист. — Я предлагаю сбор
устроить, чтоб похоронить покойника, как следует, да
памятник поставить, да его детишкам деньжонок послать,
как полагается по-христиански...
Все, казалось, только и ждали такого предложения —
с радостью хватаются за него. Уже гудят, переливаясь,
сотни голосов:
— Верно... Надо собрать, раз такое дело вышло...
— Мы, чай, не бусурманы...
— Мы согласны, все согласны...
И так же быстро, как быстро были приготовлены
розги, начинают устраивать для покойника денежный
сбор.
Солнца уже не видно. Гребни гор, продолжая еще
светиться ответным огнем заката, будто уплывают в даль,
становятся более смутными и, угасая, исчезают совсем,
словно виделись только в грезах. Надвигается ночь,
теплая, звездная. Весь город в разноцветных огнях, роем
ниспадающих к померкнувшему морю. Освещена и
флотилия в бухте. По черной поверхности воды, то
