Италію — столѣтья! Нѣтъ, ужъ лучше,
Безъ громкихъ фразъ вернемся мы къ Иллючи
Или къ Игнату, s—къ Риму онъ привыкъ,
Сталъ лучше понимать его языкъ
И былъ спокоенъ до исхода мая,
Наивный человѣкъ! Онъ полагалъ,
Что Римъ спасенъ,— такъ, каждый день чи^а-
Газеты, онъ въ политику вникалъ.
Увы! не онъ одинъ, другой ребенокъ,
Мацини, тріумвиръ, — воображалъ,
Что эта, вышедшая изъ пеленокъ,
Республика, прочна какъ идеалъ —
Тотъ идеалъ, который никакія
Превратности судебъ, ни бури злыя
Въ его душѣ не въ силахъ сокрушить.
Онъ думалъ Римъ отъ ядеръ сохранить
Крестомъ распятаго, щитомъ святыни —
Сіяньемъ правды — словомъ, отрицалъ
Политику задумчивый Мацини,
И какъ пророку Римъ ему внималъ.
Когда съ побѣднымъ крикомъ пробѣгала
По улицамъ горячая молва,
Казалось, въ Римѣ все торжествовало,
Сердца мужали въ блескѣ торжества
И шумно побѣдителей встрѣчали:
„Зачѣмъ вы Фердинанда въ плѣнъ не взяли?“
Одинъ въ народѣ слышался упрекъ.
„Французы! Мы и вамъ дадимъ урокъ,
— 68 -
