Творчество Якова Петровича Полонского занимает видное место в истории отечественной культуры, охватывая во времени целую эпоху российской словесности. Первые стихотворные опыты начинающего поэта заслужили похвалу В.А. Жуковского, а последние произведения были созданы на заре русского символизма.

Стихи Полонский писал еще в гимназические годы, увлекаясь В.Г. Бенедиктовым. В 1840 г. было опубликовано первое стихотворение «Священный благовест торжественно звучит…», о котором с похвалой отозвался профессор словесности Московского университета И.И. Давыдов. Выход в свет первой книги стихов совпал с окончанием университета – в 1844 г. в книжных лавках появляется лирический сборник «Гаммы». Увлечение романтикой, подражание А.С. Пушкину, М.Ю. Лермонтову, А.И. Полежаеву, проба поэтического голоса обусловили специфику этой книги.

Стихотворение «Узник», открывающее сборник, по теме и даже по ритму перекликается с поэмой «Мцыри»:

Меня тяжелый давит свод,
Большая цепь на мне гремит…
И головой припав к стене,
Я слышу, как больной во сне…
Что по земле идет гроза…

Новой интересной страницей в творчестве Полонского был сборник его кавказских стихов, изданный в 1849 г. в Тифлисе под названием «Сазандар». Восточный колорит стихов умышленно подчеркнут автором в названии книги. В романтической литературе 1820-1830-х годов Кавказ раскрывался исключительно в живописно-героическом плане. Полонского интересует иной Кавказ. Военная и любовно-авантюрная тематика уступает в его книге место описанию трудовых будней. Особенно характерно в этом отношении большое стихотворение, облеченное в форму дружеского письма к Льву Сергеевичу Пушкину и названное автором «Прогулка по Тифлису»:

Тифлис для живописца есть находка.
…Вот, например, живое воплощенье
Труда – муша по улице идет;
Огромный шкап, перекрестив ремнями,
Он на спину взвалил и медленно несет,
Согнувшись в угол, пот ручьями
По загорелому лицу его течет,
Он исподлобья смотрит и дает
Дорогу…

С переездом Полонского в Петербург в 1851 г. совпадает его вступление в «большую» литературу: он становится постоянным сотрудником поэтического отдела таких видных журналов, как «Современник», «Отечественные записки» и «Русское слово».

Готовящееся освобождение крестьян, борьба партий вокруг этого вопроса заставили писателей более четко определить свое отношение к политике. В журналах все чаще появлялись подчеркнуто программные стихотворения, в которых поэты декларировали свои взгляды на роль искусства в общественной жизни. О гражданской роли поэзии Полонский говорил еще в пятидесятые годы в стихотворении «И.С. Аксакову»:

В негодование души твоей вникая,
Собрат, пойму ли я тебя?
На смелый голос твой откликнуться желая,
Каким стихом откликнусь я?
…Общественного зла ты корень изучая,
Стоял над ним с ножом, как врач:
Я выжал сок его, – пил, душу отравляя,
И заглушая сердца плач.

В конце шестидесятых годов Полонский в лаконичных, почти афористических стихах дает окончательное решение мучившего его вопроса об отношении поэта к обществу.

Писатель, если только он
Волна, а океан – Россия,
Не может быть не возмущен,
Когда возмущена стихия.
Писатель, если только он
Есть нерв великого народа,
Не может быть не поражен,
Когда поражена свобода.

Быть чутким барометром современности, послушным эхом общественных настроений – так мыслил себе Полонский высокое назначение поэта.

Картины социального зла, бедность и бесправие народа, судьба человека в разных слоях русского общества и ряд других аналогичных тем приближают Полонского к демократическому лагерю. Но близость эта оказывается не настолько последовательной, чтобы мы могли отнести Полонского к поэтам «некрасовской» школы. Основным пунктом, в котором Полонский разошелся с демократическим лагерем и который сближал Полонского даже с противниками гражданского искусства, был вопрос о средствах борьбы с общественным злом.

Робкого, мечтательного Полонского политическая борьба отпугивала. Ему казалось, что ее результаты не могут быть прочными, благотворными для общества.

Действенным средством, способным переделать общество, Полонский считал любовь, примиряющую даже врагов и соединяющую людей в единый братский круг.

В этом плане своего рода программным можно считать его стихотворение «Юбилей Шиллера» (1862 г.):

С Вавилонского столпотворенья
И до наших дней – по всей земле
Дух вражды и дух разъединенья
Держит мир в невежестве и зле…

…Лучших дней не скоро мы дождемся;
Лишь поэты, вестники богов,
Говорят, что все мы соберемся
Мирно разделять плоды трудов.
Что безумный произвол свобода свяжет,
Что любовь прощеньем свяжет грех.

Любовь, о которой пишет Полонский, требует от человека сострадания и самопожертвования и абсолютно исключает чувство ненависти и гнева. «Если б в таланте г. Полонского, – писал Н.А. Добролюбов, – было менее мягкости и какой-то стыдливости, то он при своем грустном настроении мог бы извлекать из своей лиры страшные звуки негодования и проклятия. Но проклинать он не умеет и недовольство свое выражает в тихой задушевной жалобе».

Думая о роли поэта в обществе, Полонский зовет его отказаться от ненависти. «Любовью к правде нас веди», – поучает он «поэта-гражданина», не отвергая гражданской поэзии, но отказываясь в то же время от «грозного стиха» своих современников. Символически эта мысль выражена в стихотворении с характерным названием «Пустые ножны».

Ножны, вы пусты…
Но не нужен
Поэту мстительный клинок.
Пусть льется кровь, – он безоружен
Молчит иль бредит, как пророк.

С поэтизаций любви как чувства, объединяющего людей, связана и любовная лирика Полонского.

…Я видел брата в каждом друге
И в каждой женщине сестру, –

признавался сам Полонский, и в этом признании ключ к особенностям его любовной лирики. Полонскому вся жизнь в целом представляется трудной, тернистой дорогой, на которой в любви ищут сочувствия, а в любимом человеке – надежного спутника.

Когда заботами иль злобой дня волнуем,
На твой горячий поцелуй
Не отвечаю я таким же поцелуем, –
Не упрекай и не ревнуй.

Любовь моя давно чужда мечты веселой, –
Не грезит, но зато не спит,
От нужд и зол тебя спасая, как тяжелый,
Ударами избитый щит.

Сравнение любви с надежным щитом встречается и в других стихотворениях Полонского. Таково и стихотворение «Поцелуй», где поэт вспоминает о своей первой жене.

Чья любовь мне была бы щитом,
Да убитая спит под могильным крестом.

В поэтическом облике Полонского всюду ощущается гуманное и вместе с тем кроткое «женственное» начало, не случайно многие его стихотворения посвящены именно женским образам.

О ком бы поэт ни писал, его прежде всего интересует внутренняя, интимная жизнь его героев, их глубоко скрытые от посторонних мысли и переживания. Именно поэтому Полонского и при жизни и после смерти называли поэтом «задушевного чувства». Многие стихотворения Полонского представляют собой своего рода маленькую исповедь, лирический монолог не только самого автора, но и его героев («Натурщица», «Беглый», «Н.А. Грибоедова», «Болгарка» и т.п.).

Лиричностью содержания, предельной простотой формы, разговорной естественностью интонаций объясняется переход стихотворений Полонского в область песенного репертуара.

Яков Петрович Полонский вошел в историю отечественной словесности как талантливый лирический поэт. Между тем творческий диапазон художника гораздо шире и заключает в себе самые различные литературные жанры: эпическую прозу, драматургию, публицистику, мемуарные очерки. Перу Полонского принадлежит цикл оригинальных этнографических очерков о Грузии и Кавказе, лирико-психологические рассказы «Статуя весны», «Груня», «Дом в деревне», сатирические повести «Женитьба Атуева», «Нечаянно», «Медный лоб», исторические и автобиографические романы «Признания Сергея Чалыгина», «Дешевый город», «Крутые горки», «Проигранная молодость», мемуарные повествования «Старина и мое детство», «И.С. Тургенев у себя», «Школьные годы», «Мои студенческие воспоминания», литературно-критические статьи «Зоил и критик», «О законах творчества», «Прозаические цветы поэтических семян», «Заметки по поводу одного заграничного издания и новых идей графа Л.Н. Толстого».

Первое прозаическое произведение Полонского появляется уже в третьем номере «Закавказского вестника» за 1847 г. Это отрывок повести «Тифлисские ночи». Опубликованный фрагмент интересен прежде всего влиянием гоголевской стилистики, что чувствуется и в манере описания предметов, и в характеристике персонажей.

В том же году появляется следующее прозаическое произведение Полонского «Письмо из Серого замка». Обращаясь к жанру путевого очерка, автор насыщает повествование большим количеством интересного фактического материала, изобилующего тонкими наблюдениями настоящего художника. Появляется стремление молодого писателя к выработке новых приемов реалистического описания кавказского края, ухода от романтических трафаретов.

После опубликования «Тифлисских ночей», которые остались незаконченными, в 1848 г. в «Закавказском вестнике» появляется рассказ «Делибаштала. Грузинская сказка (из путевых записок 1847 г.)». Последний рассказ кавказского цикла «Тифлисские сакли» Полонский опубликовал уже в журнале «Современник», будучи в Петербурге. Каждый рассказ этого периода представляет собой новый шаг на пути к углубленному изображению Грузии. Внимание писателя постепенно переносится с описания быта и нравов на человека, на изучение процесса формирования его личности, на вскрытие тех социальных обстоятельств, которые определяют судьбу людей.

1850-1860-е годы ознаменованы в творческой судьбе молодого поэта новыми художественными поисками, созданием того литературного лица, которым будет определяться в дальнейшем писательская деятельность. В первой половине пятидесятых годов Полонский пишет цикл рассказов о детях: «Статуя весны» (1854), «Груня» (1855), «Дом в деревне» (1855) – объединенный не только тематикой, но и психологической общностью героев повествований, созданных на основе детских впечатлений самого писателя. Вслед за Л.Н. Толстым, мысленно обращаясь к прошлому, писатель использует прием непосредственного изображения детского восприятия мира через призму сознания автора-повествователя.

Значительным явлением в развитии творчества Полонского-прозаика стал роман «Признания Сергея Чалыгина», опубликованный впервые в 1867 г. В «Признаниях» Полонский переходит от локальных, частных проявлений детской психологии к развернутому изображению всего сложного процесса формирования детского сознания, пытается раскрыть весь спектр связей человека с той исторической обстановкой, в которой он живет.

В центре сюжета романа – события 14 декабря 1825 г., свидетелем которых становится герой книги. В «Признаниях» Полонский сосредоточил внимание в основном на семейно-бытовой и нравственно-психологической сторонах той среды, в которой воспитывался и рос Сергей Чалыгин, то есть среды просвещенного дворянства, давшей России декабристов.

Несомненный художественный интерес представляют и другие прозаические произведения Полонского, как, например, проблемная повесть «Женитьба Атуева» (1869), посвященная спорам о русском нигилизме и развивающая идеи автора «Отцов и детей», сатирический рассказ «Медный лоб» (1868), показывающий аморальность накопительства, продажность человека, психологическая новелла «Рассказ вдовы» (1869), исследующая любовную тему, и многие другие работы.

Последний период творчества Полонского ознаменован интенсивными поисками в различных прозаических жанрах. Это крупные романные формы «Дешевый город» (1879), «Крутые горки», «Под гору» (1881), «Проигранная молодость» (1890), развивающие традиционную для Полонского тему становления личности человека в сложных жизненных обстоятельствах, повести «Нечаянно» (1878) и «Вадим Голетаев» (1884), посвященные разоблачению психологии русского обывателя, рассказы «На высотах спиритизма», «Дорогая елка», «Галлюцинат» (1883), затрагивающие проблемы подсознательного в психике человека, волшебные сказки «О том, как мороз в избе хозяйничал», «Три раза в ночь зажженная свеча» (1885), мемуарные хроники «И.С. Тургенев у себя» (1884), «Старина и мое детство», «Школьные годы» (1890), изображающие жизнь провинциальной Рязани 30-х годов XIX столетия, «Мои студенческие воспоминания» (1898), воссоздающие духовную атмосферу Московского университета эпохи сороковых. Полонский выступает как публицист, литературный критик, полемизируя с Л.Н. Толстым в статье «Заметки по поводу одного заграничного издания и новых идей графа Л.Н. Толстого» (1895), интересно высказываясь о взаимоотношениях литературы и критики в эссе «Зоил и критик», «О законах творчества» (1877), анализируя творчество русских поэтов А.А. Фета, А.А. Григорьева, А.М. Жемчужникова и др.

Как и в предыдущие годы, Полонский остается верен своим художественным принципам: вниманию к психологии человека, нравственно-этическим проблемам. Духовный мир современника стал предметом внимательного анализа писателя в прозе 1870-1890-х годов.

Внимательный анализ поэтики прозы Полонского в целом позволяет говорить о своеобразном соединении лирического опыта художника и попытки эпического освоения жизни, что выразилось в наличии двух встречных тенденций, включающих в себя субъективное и объективное начала.

Мемуарное наследие выдающегося рязанского поэта Якова Полонского являет собой яркую страницу отечественной культуры. Особое место в мемуаристике Полонского занимают воспоминания об И.С. Тургеневе. Очерк «И.С. Тургенев у себя в его последний приезд на родину» содержит ценнейший материал, необходимый для более полного понимания личности великого русского романиста. Оригинальностью воспоминаний Полонского является то, что мемуарист не стремится к помпезности и монументальности в создании образа И.С. Тургенева. Наоборот, автор выбирает спокойный, несколько даже будничный тон повествования, стараясь упомянуть о самой малости, связанной с привычками хозяина Спасского-Лутовиново. В мемуарах Полонского особое место отводится рассказам о литературной работе Тургенева.

Мемуары Полонского «И.С. Тургенев у себя в его последний приезд на родину» стали заслуженной данью уважения и любви великому русскому писателю и самому близкому другу.

В.А. Чапышкин

См. также разделы «О творчестве Я.П. Полонского», «Особенности жанра, стиля, языка и образов Я.П. Полонского», «Об отдельных произведениях», «Об отдельных изданиях произведений. Рецензии» в Библиографии