112
А. Н О В И К О В - П Р И Б О Й
мы и почти разрезал пополам. С мостика, с бака, из
машинного отделения неслись отчаянные крики. По сто
ронам раздавались пушечные выстрелы. Лучи прожекто
ров кромсаіли ночь. И в этой кутерьме какое-то странное
чутье руководило мною. Я ухватился з а якорь, подтя
нулся и забрался на чужой пароход,—на тот, что разнес
наше судно. Почему-то никуда не побежал, а уселся на
баке, словно для отдыха. Судно дало задний ход и с же
лезным скрежетом оторвалось от „Редпертира“ . Тот мо
ментально переломился на середине. Взмахнулись вверх
корма и нос, как будто хотели сложиться вместе, и под
вопли людей исчезли в пучине. Остальные пароходы
смешались в одну беспорядочную кучу, как перепуган
ное стадо животных. Кругом носились миноносцы, разы
скивая субмарины. И вот в стороне с ревом поднялся
огненный столб до самых звезд. Я уже после узнал, что
это взорвался один из наших миноносцев. Облака дыма
окутали флотилию. Бестолковщина создалась ужасная.
Кто мог тогда думать, что проживет до следующего дня?
Потом кое-каік образумились. Опять выстроились в киль
ватерные колонны и пошли дальше. А для спасения по
гибающих примчались портовые катера. Наша флотилия
убавилась на три единицы. Ну, и рейс выпал! До самого
Шербурга никто почти не спал. С „Редпертира", кроме
меня, ни одной души больше не спаслось.
Домбер замолчал.
Кто-то вздохнул и промолвил грустію:
— Да, в эту войну много моряков погибло. Отъеда
ются морские рыбы нашим братом...
Лутатини, перебирая пальцами черную бородку, хмуро
смотрел в сторону, наі зеркальную гладь воды. Океан
наічинал ему казаться предательским. Что скрывается
в его темных недрах? Может быть, ничего и нет, а может
быть, сейчас же сверкнет зеркало перископа.
Сольма сердито проворчал:
