С О Л Е Н А Я К У П Е Л Ь
53
заставляют людей умирать с голоду, это они устроили
мировую бойню. Эти дьяволы самого сеньора Лутатини
загнали в преисподнюю. Пусть он попробует вырваться...
Матросы заражались ненавистью Карнера, и на власть
и богачей сыпались проклятия и угрозы.
—■ Подожди—обломаем им рога!
— Сделаем их комолыми!
— В России уже свергли этих дьяволов с теплых
мест!
При этом часто присутствовал Прелат. Его жирное
тело колыхалось от хохота, и он захлебывался табачной
жижей. Если Карнер причинял
боль,
как острые шипы
терновника, то старший повар вызывал отвращение, как
падаль.
После таких разговоров Лутатини чувствовал себя от
равленным. Он нигде не находил себе покоя. Ночью,
лежаі на жестком матраце, усталый, с истерзанной душой,
он мысленно обращался к богу, к мадонне, ко всем свя
тым. Но и в молитвах не находил себе облегчения. И
гасла вера, как забытый в поле костер.
Наступил день, когда „Орион" пересек экватор. По
лоса затишья и жары передвинулась в северное полуша
рие. В кочегарке с утра термометр показывал шестьде
сят градусов. Синий столбик спирта все поднимался.
Мрачное помещение с багровыми отсветами превратилось
в пекло. Ни к чему нельзя было прикоснуться голыми
руками—все обжигало: и переборки, и резаки, и гребки.
Даже привычные кочегары задыхались и, сверкая белками
воспаленных глаз, ловили воздух открытым ртом. Пили
кипяченую воду, разбавленную овсяной мукой. Такое
пойло будто бы лучше утоляло жажду.
Лутатини, надрываясь, растрачивал последние остатки
физической силы. Сердце билось учащенно, внутренно
сти горели. Он шуровал в топке с дрожью в коленях
и руках. Казалось, каждая клетка его организма стонала
