СОЛЕНАЯ КУПЕЛЬ
183
войны происходили на разных морях почти каждый день.
Очевидно, подводная лодка потопила французский паро
ход без предупреждения. Экипажу его некогда было спу
скать шлюпки. Люди бросались за борт, ища себе спа
сения в водах.
Гребцы, словно подгоняемые страхом, навалились на
весла изо всех сил.
Лутатини смотрел за корму, раскрыв рот, не мигая,
безжизненно посеревший, сам похожий на восставшего
из гроба. Мертвецы, покачиваясь, отодвигались в дрожа
щую синь марева. Что это—дьявольское наваждение?
Может быть, ему пригрезилось? Может быть, он бредит?
Нет, нет—это страшная действительность, порожденная
войной, это только одно из явлений того взаимного
истребления, каким уже в продолжение трех лет зани
мается обезумевшее человечество. Лутатини сначала озяб,
а потом все тело его охватило таким нестерпимым жа
ром, точно он находился не в шлюпке, а в котле
с кипящей смолой. То были последние жгучие вспышки
в его организме, дошедшем своей потерей влаги до
предельной нормы. Кровь в жилах густела; глаза на
столько высохли, что больно стало моргать. В потрясен
ном мозгу проносились обрывки мыслей. Он тупо взгля
нул на обоих штурманов, сидевших на корме. Для чего
они держат наготове револьверы? Ах , да, ведь должен
еще наступить последний акт в этой разыгрывающейся
трагедии, и черный занавес небытия навсегда опустится
над жизнями. Да и не все ли равно ему сейчас, когда
душа его и без того скручивалась, как древесный лист
перед огнем? Началась судорожная икота. Неужели
конец?
Постой! Почему вокруг него поднялась суматоха? Все
загалдели, вытянули шеи, впились взорами по направле
нию носа шлюпки. Он тоже повернул голову и замер:
там, на горизонте, вырастал дым. Вот уже показались
