СОЛЕНАЯ КУПЕЛЬ
23
Несколько раз Лутатини принимался пить воду, но
желудок сейчас же выбрасывал ее обратно. Низкорослый
и широкоплечий кочегар, бразилец Сольма, туго перетя
нул ему живот полотенцем, словно корсетом. Стало легче.
Чтобы хорошенько горел уголь, куски его не должны
были превышать величины человеческого кулака. А ме
жду тем попадались пудовые комья. Лутатини дробил их
тяжелым молотом. Ныли руки, ноги, спина, а на ладонях
появились мозоли. Работая, он думал, что нужно быть
не человеком,а животным,чтобы выполнять труд угольщика.
Кочегары покрикивали:
— Живее поворачивайся, Лутатини!
После смены он едва поднялся на верхнюю палубу,
шатаясь, как больной.
Обед состоял из бобового супа и жареного мяса с ри
сом. В другое время такая пища показалась бы невкус
ной, но теперь он набросился на нее с жадностью. Из
нуренные руки дрожали, расплескивая из ложки суп.
В продолжение восьми часов Лутатини был свободен.
Он лег на свою койку, которую теперь отвели для него
во второй половине кубрика, где жили кочегары, и не
успел сомкнуть глаз, как начал приятно проваливаться
в какую-то тьму, словно на лифте,— впервые без тревоги
и мыслей. Ему показалось, что это длилось всего лишь
две-три минуты. А между тем прошло более четырех
часов. Чьи-то руки приподнимали его, трясли. Слышался
надоедливый голос:
— Вставайте, святой человек, ужинать.
Полусонный, он уничтожил две котлеты с картофелем,
выпил кружку чаю со сгущенным молоком и опять зава
лился спать.
За четверть часа до следующей вахты китаец Чин-Ха
дергал его за ногу, выкрикивая взвизгивающим голосом:
— Да ну же,— проснись! Твоя на вахту пора! Слышишь?
Башка твоя плохой!
