могут достаться только, груды развороченного железа.
Больше1 ему здесь делать было нечего. Но переправ
ляться на берег, чтобы догнать команду, Петр Галкин
не спешил. Плавать он не умел, а на спасательный
пояс не надеялся. Сказались на нем и последствия
взрыва: от перенапряжения мускулы размякли, как
вата, трудно было двинуться с места, шумело в
голове и очень хотелось пить.
К поднимавшемуся над водой носу «Быстрого» при
стала неприятельская шлюпка. Японцы возбужденно,
с гортанным визгом заговорили что-то на своем языке.
На их желтых и черноглазых лицах выражалась
досада, как у охотника, упустившего свою добычу, и
они в ярости замахали кулаками. То, что они увидели,
раздражало их и удивляло: на носовом кнехте взор
ванного судна сидел человек, курил папиросу и, глядя
на них, скромно улыбался. Но даже у рассвирепев
шего противника не поднялась рука покончить с этим
героем,— квартирмейстер Галкин был взят в плен Г
1 В книге «Описание военных действий на море в 37-38 годы
Мейдзи», изданной морским генеральным штабом в Токио, на
странице 157, в заключение о «Быстром» сказано следующее:
«С неприятельского миноносца был взят в плен один оставшийся
на миноносце унтер-офицер, но само судно уже к дальнейшей
службе не годилось».
