хватало трех человек, очевидно, погибших в море во
время спасания.
Стрельба прекратилась, и можно было отравиться
дальше. Только теперь узнали от корейцев порази
тельную новость, о которой русская эскадра не
подозревала: по всему корейскому побережью были
устроены наблюдательные посты, снабженные беспро
волочными телеграфными станциями. К вечеру их уже
окружил десант с крейсера «Нийтака». Усталым за
два дня боя и не имевшим при себе оружия, им приш
лось сдаться в плен.
Но и в плену их не покидало сознание честно
выполненного долга: корабль был во-время взорван.
Воспоминание об этом доставляло
всем радость.
Выбравшись из воды на корейскую землю, они с облег-,
чением наблюдали, как, боясь, очевидно, наткнуться
на мель, тихо приближался к «Быстрому» неприя
тельский миноносец. Потом он совсем остановился, и
от «его отделилась шлюпка. Она направилась к
видневшимся над водой развалинам корабля..
Русские моряки были уверены, что противник им не
воспользуется. Это сознание еще больше объединяло
команду
е
командиром. Здесь, на берегу, он остался
таким же дружески расположенным к матросам.
Теперь все они были перед ним в сборе. Командир
ласково оглядывал своих спасителей. Это они, его
подчиненные, помогли ему выплыть на сушу,—без них
он мог бы захлебнуться в морских волнах. Довольный
преданностью своей команды и еще больше тем, что
миноносец удачно взорван перед самым носом неприя
теля, Рихтер приложил ладонь левой руки к сердцу
и взволнованно обратился к матросам:
44
