— Значит, без работы остался? Н е с голо
духи ль помер?
Сравнение с безработным, как крючком за
печёнку, задело царя, и он отвечает бедняку:
— Ошибаешься, грубый человек. Еды я имел
столько, что некуда было девать. Около меня
сколько ещё людей кормилось! Мне доставляли
пищу со всей нашей страны. Даже и з-за границы
привозили её. Тысяча человек была занята тем.
чтобы ублажать меня и мою семью. У меня были
самые учёные повара,
ш
они трапезу готовили для
меня из самых лучших продуктов. Среди зимы я
мог есть свежую малину, землянику, яблоки, гру
ши, виноград. Н е было на всей земле такого
кушанья, какое мне отказали бы подать. А вина
какие я пил! Самые дорогие. И наливали из? мне
в хрустальные бокалы. А разные яства подавали
мне на серебряных и золотых блюдах. И пока я
обедал, играла музыка. Вообще, только было бы
у меня какое желание, — всё для меня делалось.
— Да, — удивляется мужик, — пожил, видать,
ты хорошо. А все-таки в сорок лет скончался. Вот
и у нас бьгл такой случай. Недалеко от нашего
села жил помещик. Считался первым богачом во
всей округе. Земли іи леса у него было — за не
делю не обойдёшь. И скотины он имел больше,
чем было во всём нашем селе. А скотина какая!
Племенная! И хоромы с садом были наславу.
Одним словом, ни в чём нужды не имел. И вот он
влюбился в одну бабёнку. И бабёнка-то была нев
зрачная — тоненькая, чёрненькая, на цыганку похо
жая. Присушила ока его, что ли? А только, как
познакомился с нею, закуролесил наш барин. Каж
дый день у него пошли пиры— танцы, выпивка,
музыка, игра в карты. Через два года все проса
дил. Пришли заимодавцы и выгнали его из дому.
Даже негде было ему приютиться. Последнюю
'27
