14?
А. Н О В И К О В - П Р И Б О Й
конечно, только в стенах нашей квартиры. Иногда погру
зится в свои беспросветные думы, и не разговаривает
со мной по нескольку дней. Тогда, глядя на нее, сухую,
с трагически-эагадочным лицом, я испытываю непонятную
тревогу, и мне хочется скорее уйти куда-нибудь из своих
молчаливых комнат. Она все время находится в каком-то
ожидании перемены жизни, и, быть может, только это одно
спасает ее от окончательной гибели. Нередко обращается
ко мне с одним и тем же вопросом:
— Скоро ли исчезнут эти изверги рода человече
ского?
Я, понятно, стараюсь утешить ее:
— Потерпи, дорогая, еще немного. Через полгодика,
а может-быть, и раньше, мы опять будем у власти, в чи
нах и орденах.
С детства мне запомнилось из священного писания
одно изречение, когда-то поразившее меня: „Бывает и
ложь во спасение". Теперь я применяю его на практике
и придумываю всякие истории о заговорах, которые сооб
щаю жене под страшным секретом. Восемь лет я обма
нываю ее так.
— Господи! — сокрушенно восклицает она. — Хоть бы
денек пожить, как раньше. Тогда бы и умереть можно
спокойно.
Она стала религиозной и ни одного праздника не про
пускает, чтобы не сходить в церковь. К кому же другому,
если не к богу, обращаться ей с горячей жалобой на
свою обиду? Я понимаю ее: бывшая баронесса стала
женой матроса, сама бегает на рынок, сама стряпает,
моет полы, стирает белье. Вот почему, разговаривая со
мною о современности, она все явления жизни окра
шивает в мрачные тона своей глубокой ненависти и
все ждет перемены, возврата прежнего величия,-- ждет
