У Х А Б Ы
191
Правда, все равно мы были бесправными существами.
Но это зависело от всего проклятого старого режима,
который, как правильно сказал командир, мы сами все
поддерживали. Зачем же обвинять тут одного только
человека? Мое мнение — оправдать его совсем.
В толпе послышались одобрительные возгласы.
Я облегченно вздохнул, решив, что большинство лю
дей стоит за меня.
После этого против меня выступил вестовой покойного
старшего офицера, некий Пяткин. Он был мордаст, с
редкими усами, с глазами на выкате. Помню, на все
обращения к нему он только и мог отвечать по-казен
ному: „есть" или „никак нет", как-будто у него к не
было других слов. Иногда, глядя на кого-нибудь из
офицеров, глупо и нагло ухмылялся. Я даже как-то з а
метил Измайлову:
— Откуда вы такого идиота достали себе?
Старший офицер, усмехнувшись, ответил:
— Что он идиот — я в этом нисколько не сомневаюсь.
Но более исполнительного вестового, чем Пяткин, я еще
ни одного не имел. Аккуратный и точный, как астроно
мические часы.
Я даже обрадовался, что не кто другой, а этот именно
человек выступил в качестве обвинителя, который, по
моему мнению, и трех фраз не может связать. Но как
только он произнес несколько слов, я понял, что ошибся
в нем. Он оказался умнее многих других, говорил горячо
н убедительно, не запинаясь. Недаром при появлении
его забеспокоился и сам председатель, который, как я
все больше и больше убеждался, сочувствовал хине.
— Мы уничтожили, товарищи, старшего офицера,
моего, так сказать, барина,— начал вестовой, оглядывая
Всех выпуклыми глазами. — Почему же мы должны
