12
Съ оттиснутыми образками вѣнчикъ,
Своей окраскою и позолотой
Пестрѣя, неподвижно прилегалъ
Къ ея на вѣкъ застынувшему лбу,
И понесли ее въ дыму кадилъ
Зарыть въ сырую землю недалеко
Отъ церкви. И Захаръ Кузьмичъ пошелъ
За гробомъ. Издали я помолился
За упокой души какой-то грѣшной
Болярыни, рабы Господней Марѳы,
И зашагалъ, надвинувъ па глаза
Свой козырекъ, черезъ ворота въ рощу,
Затѣмъ по столбовой дорогѣ...
X.
„Эхъ!
Должно быть слиткомъ медленно шагалъ я
По этой столбовой дорогѣ — этотъ
Мнѣ ненавистный другъ Захаръ Кузьмичъ
Догналъ таки меня и, несмотря
Па то, что я ему давно руки
Не подаю, пошелъ со мною рядомъ
II сталъ болтать: — „Сейчасъ похоронилъ я
Одну почтенную старушку, Марѳу
Игнатьевну. У ней есть дочка -
Красавица... Писалъ я къ ней и— думалъ —
Пріѣдетъ... не пріѣхала... Небось,
Кабы старуха-то была богата, —
В с е бросила бы: и уроки,
И барскую усадьбу...
Жаль, любезный,
Что вы ее не видѣли. Красотка —
Первѣйшій сортъ... Мурашки по спинѣ
