4
іи.
Припоминаются мнѣ матери его
Ворчливо-нервной добрыя черты
И хлопотливый взглядъ... У ней былъ видъ
Болѣзненный... она носила трауръ
Но мужѣ, но въ заботахъ о семьѣ
Забыла горе и едва сводила
Концы съ концами... Пятерыхъ дѣтей
Обуть, одѣть и прокормить —не шутка.
Ихъ домъ былъ не великъ и не высокъ:
Всѣмъ было тѣсно...
Какъ дубокъ, цѣпляясь
За трещины и запуская корни
Въ извилистыя щели съ влажной пылью,
Растетъ на камнѣ, такъ онъ росъ среди
Своей семьи патріархальной, чуткой
Къ его болѣзнямъ и неравнодушной
Къ его балламъ. Никто въ семьѣ не зналъ,
Чѣмъ наполняетъ онъ свои тетради:
Онъ пряталъ ихъ, или бросалъ въ огонь.
Никто не зналъ, куда скрывался онъ
По праздникамъ съ утра, и отчего
Запаздывалъ къ обѣду. Знала мать,
Что не въ гостяхъ онъ, и не у своихъ
Товарищей играетъ въ карты —знала,
Что одиноко любитъ онъ бродить,
Куда глаза глядятъ, и на него
Махнувъ рукой, вздыхала: „Не похожъ онъ
Ни на кого изъ братьевъ; тѣ прилежны
И сообщительны, а этотъ дикъ
И недовѣрчивъ1'.
