Провожая ее, чехословацкие друзья просили чаще бы
вать у них в гостях.
— Приезжайте и вы к нам,—приглашала Мария Гри
горьевна.—Пусть еще больше укрепляется наша дружба
на страх врагам социалистического лагеря...
— В такое время, как наше, надо вечно быть моло
дым, — тихо проговорила она и снова посмотрела в окно,
свободно и глубоко вздохнула, чему-то улыбнувшись.
А недалеко, за деревней Михайловкой, серебрится в
осоке речка Паника, маленькая, впадающая в тихий
Дон, воспетый Михаилом Шолоховым. И сдается, что не
такая уж тихая эта река Дон, а, напротив, бурливая,
беспокойная, много повидавшая на своем веку, пронес
шая свои воды не только через сотни верст, но и через
века, годы сражений и битв. Тихий ли он, если на всем
его протяжении, от истока до устья, если на правом и
левом берегах его, на всей советской земле живут и тру
дятся такие беспокойные люди, как Мария Григорьевна
Петрова, и если каждая речушка, впадая в него, прино
сит новые и новые вести о славных трудовых делах
строителей коммунизма!
Бурлив Дон, счастлив и радостен, как сама жизнь.
