прасно я старался объяснить ей разницу между
политическими и уголовными преступниками,—для
нее, выросшей в свободной стране, это было непонятно. Она простилась со мной довольно холодно.
.
III.
Вечер. Я одиноко хожу по морскому берегу и
жду не дождусь, когда из той улицы, что выходит
на прибрежную площадь, покажется Амелия. Но ее
все нет, хотя час назначенного свидания давно
прошел.
Сильно дует норд-вест, нагоняя кучевые облаке,
словно грязной ватой залепляя лазурь неба. По
мутно-серому морю, перекатываясь, бегут волны,
оперенные пеною, похожие на бесчисленные-стаде
белых кроликов. Шумит прибой, далеко выбрасываясь на песчаный берег, взмыливая воду, точно
сплетая фантастические кружева. Из неясной дали,
выплывая, направляются к гавани рыбачьи лайбы,
спеша засветло укрыться от поднимающейся непогоды.
Я хожу около самого моря, часто поглядывая
на часы. Ветер, забираясь под легкое распахнутое пальто, вздувает полы, холодом ощупывает
тело, играет, вырвав из-под жилета, моим голубым
галстуком, бросая в лицо концы его, — безразлично.
Меня не волнует, как бывало, и запах моря и водо^
рослей, выброшенных волнами на берег.
23
